60 ЛЕТ НА ОДНОМ ПРИХОДЕ. В ПАМЯТЬ О ПРОТОИЕРЕЕ АЛЕКСИЕ КУНГУРОВЕ (воспоминания алтарника)

Протоиерей Алексий Кунгуров. 2007 г.

Протоиерей Алексий Кунгуров. 2007 г.

В 2014 году исполнилось 5 лет со дня кончины замечательного человека—почетного настоятеля Христорождественского храма с. Осташково Мытищинского благочиния протоиерея Алексия Кунгурова. Достаточно сказать, что он один из немногих наших священнослужителей, которые прослужили всю жизнь—от хиротонии до преставления (1950—2009 гг.)—почти 60 лет в одном храме! Во всяком случае, я такого второго прецедента среди знакомых пастырей пока не слышал. И мне бы хотелось сохранить для памяти людской некоторые события его жизни, услышанные от него в разное время.
Родился он 25 сентября 1928 г. в с. Слутцком Вятско-Полянского района Кировской области в семье священника Николая Галактионовича и матушки Евдокии Кирилловны. «Мои корни—вспоминал о. Алексий в одном из интервью,— казацкий род, священники, которые ходили в Сибирь с Ермаком. Я—священник уже в пятом поколении. У меня отец был священник… даже до революции. Отец был скромным, стремился ладить с местными властями и властями района. Несмотря на терпимое отношение, (отец) был судим, когда были гонения на Церковь. Я прошел семинарию одним из лучших студентов и был рекомендован нашим профессорским собранием в Академию… Меня направили в Мытищинский район, в село Осташково… Храм находился в плачевном состоянии. Не так, как сейчас… Он простенький, но его особенность в чем заключается? Чтобы сплотить людей, надо их сюда привлечь… В деревнях народ неплохой. Меня встретил кто? Старый народ… Для меня церковь была всей моей жизнью».
Сам о. Николай родился в с. Данилово Вятской губернии, где потом служил третьим священником. До революции он носил фамилию Рождественский—это говорит о том, что семья была из потомственных церковников (в начале XIX века детям духовенства стали в семинариях присваивать фамилии—часто по храму, где служил отец; Рождественские—значит из служителей при храме в честь Рождества Христова). У них с женой родилось 8 детей: старший Сергей, Рустик, Геннадий, Галина, Серафима, Римма, Алексий, Николай. Таким образом, будущий протоиерей Алексий был предпоследним ребенком в семье.
Но от гонений семья священника вынуждена была переезжать на другие места; они как семья священнослужителя были лишены гражданских прав (лишенцы). Были в с. Никольском, в с. Большие Норья и т.д. В Пермской области они сменили фамилию на Кунгуровы, вероятно, по названию города Кунгура в Пермском крае, где жили тогда. О своем отце прот. Алексий вспоминал так: «Жили очень бедно, но с прихода не уходили. Отец был домоседом. Приход всегда поддерживал нашу семью. Хотя денег ни у кого не было, но, чтобы отец Николай мог хоть скудно прокормить семью, помогали продуктами…
Отец был строгим и священником, и отцом. Всех детей отправил учиться в школу, хотя все дети священников были «лишенцы» и учиться в школе им запрещалось. В 30-х годах, в сложное время, сам ходил к учителям и общался с ними по поводу учебы детей. Был период, когда я, будучи еще маленьким, плохо учился в школе. Тогда отец пошел в школу к моему преподавателю Максиму Никитовичу. Он был из тех старых, дореволюционных педагогов, которые умели воздействовать на учеников не криком, а мудростью и авторитетом, и они вместе, в простом общении, увидели мои способности и как мне помочь их раскрыть. Семилетку я закончил с отличием. Сестра Серафима смогла закончить всего 4 класса, потом устроилась на работу и стала стахановкой. Ей даже предложили вступить в кандидаты в члены партии, но она сказала, что съездит в деревню, спросит своего папу. Отец сказал, что он не против этой партии, но эта партия не наша и вступать в нее не нужно. После этого сестра вышла замуж и уехала с мужем жить в Сибирь. Так вот отец Николай не принимал ее к себе, пока они с мужем не повенчались.
Был случай, когда комсомольцы обратились к отцу Николаю с просьбой дать подрясник для театрального представления. Отец Николай сказал, что у него всего один подрясник и тот он никогда не снимает. Действительно, папа всегда ходил в священнической одежде, длинных сапогах и шляпе даже на приемы к новой власти. Отец Николай был человеком твердым и терпеливым, с представителями новой власти никогда не ссорился. Вызовут его, он сходит к ним, придет домой весь красный, но никогда ничего не скажет…
В те годы не только в храмы, но и в дом священника ходить было очень опасно. Власти устраивали так называемые карантины и в это время в храмах не разрешали отпевать. Литургию тоже не разрешалось служить, так как «новые люди» боялись, что в храм придет очень много народа. Несмотря на это, в сторожке при храме отец Николай в любое время совершал крестины…
Предлагали отцу Николаю служить в городских храмах, но он никогда не соглашался, говоря, что он сельский священник. Он любил и привык служить на селе, где знал в лицо всех своих прихожан».
Однажды властям о. Николая все же удалось привлечь к уголовной отвественности вместе со старшим сыном Сергеем, который помогал отцу псаломщиком. Его обвиняли, что он окрестил внука председателя колхоза без согласия родных. Однако о. Николай предоставил судьям написаное на бумаге согласие этого председателя колхоза на крещение внука. После этого дело тихо замяли, так как председатель колхоза был видным членом партии. Рассказывая об этом, о. Алексий добавлял: «На суде государственные обвинители с иронией и сарказмом говорили о том, что «судят отца и сына, только нет святого духа»». Кстати, эта фраза стала в те года расхожей, когда часто судили близких родственников: гонители, в большинстве бывшие православные, глумились над священными понятиями, которые преподавались им в школе на Законе Божием. Священника Николая освободили от ответственности, однако его сына Сергия все же осудили по пресловутой 58-й статье и отправили на три года на Белое море. В дальнейшем власти пытались посадить священника за сокрытие доходов (по доносу церковного старосты), но о. Николай аккуратно вел церковные книги и придраться к нему не смогли.
В детстве и юности Леша помогал отцу в алтаре, одевая стихарь. По этому поводу ему сделали выговор в школе, где он учился. Он ответил, что не может оставить отца без помощи. Власти на это вынуждены были закрыть глаза, но посоветовали «ризу» (так они называли стихарь) не одевать, чтобы не мозолить глаза безбожникам. Один раз он прислуживал иподиаконом у некоего епископа, недавно вышедшего из сталинских лагерей и поэтому отличавшемуся резким характером. И Алексий вынес не ту часть облачения, какую было нужно, и епископ резко развернул его и отправил назад в алтарь.
Окончив с отличием семилетнюю школу №29, затем среднее специальное педагогическое училище и поработав некоторое время учителем начальной школы в г. Ижевске, Алексий Кунгуров в 1946 г. решает поступать в только что открывшийся в Новодевичьем монастыре г. Москвы 4-х годичный Московский православный богословский институт. 26 августа 1946 г. этот институт было решено преобразовать в Московскую духовную Академию и Семинарию. В числе первых поступивших в сентябре 1946 г. в новообразованную Семинарию был и молодой Алексий Кунгуров. Осенью 1948 г. МДАиС из Новодевичьего монастыря переехали навсегда в Троице-Сергиеву Лавру. Кроме других послушаний, Леша Кунгуров пел на клиросе и даже был канонархом.
Со своей будущей супругой Любовью Ивановной он познакомился в октябре 1950 г. в Москве, где она жила, и, как сам вспоминал, увидев ее впервые, подумал: «вот она будет моей женой!» Родилась будущая матушка на Успение 28 августа 1931 года.
Семинаристам выдавали продовольственные карточки, а также платили стипендию, но все равно было голодно. Преподаватели и инспектора на курсах были строгие, многие учащиеся отсеивались. О. Алексий вспоминал, как один из учащихся в шутку обнял молодую посудомойку, и это увидел кто-то из начальства: и тот тут же был отчислен. Однажды воспитанники проснулись, а одного из них нет, кровать пуста: ночью приехали «соответствующие органы» и тихо забрали того (м.б. речь шла об известном священнике Дмитрии Дудко, также тогда учившемся здесь курсом старше и арестованном в 1949 г.?) Хотя учащимся выдавали продовольственные карточки, часто было голодно. Несмотря на все это, обстановка в семинарии, по воспоминаниям о. Алексия, была теплая и дружественная. Из преподавателей о. Алексий часто вспоминал протоиерея Константина Ружицкого.
Вместе с о. Алексием в 1946 г. после демобилизации в семинарию поступил будущий известный старец, патриарший духовник, архимандрит Кирилл (Павлов): «так, в гимнастерке с фронта и приехал поступать… Он был очень тихий, скромный, всегда стоял в уголочке, как будто стараясь занимать поменьше места. Семинарскую дружбу все мы сохранили надолго, встречаясь потом под сводами Лавры ежегодно»—вспоминал о. Алексий. В дальнейшем о. Алексий регулярно ездил к о. Кириллу на исповедь и советоваться по разным делам. Также с ними на одном курсе вместе учились: священник Василий Лебедев (будущий митрополит Брянский и Севский Мелхиседек, ныне на покое); протопресвитер Матфей Стаднюк—настоятель елоховского Богоявленского патриаршего кафедрального собора; настоятель храма Воскресения на Ваганьковском кладбище в Москве протоиерей Валентин Парамонов (ум. в 1994 г.); клирик г. Коломны протоиерей Феодор Полевич (ум. в 2009 г.) и другие.
Закончив в 1950 г. МДС, ему было предложено пойти в Академию. Он поехал домой к отцу, посоветоваться. Тот с сожалением сказал: «Значит, я тебя священником не увижу». И тогда Алексий Кунгуров решил не поступать в Академию и рукополагаться. Священническую хиротонию совершил на праздник Введения во храм Пресвятой Богородицы 4 декабря 1950 г. в своем кафедральном храме Ризоположения на Донской улице г. Москвы епископ Можайский Макарий (Даев) (ум. в 1960 г., похоронен на Ваганьковском кладбище; кстати, еще будучи белым священником владыка Макарий служил в 1930-х гг. в Мытищинском районе во Владимирском храме на Ярославском шоссе и храме с. Троице-Сельцы), который тогда рукополагал почти всех кандидатов для Московской епархии. Белый николаевский крест, который надел на молодого священника архиерей, был его отца, иерея Николая Кунгурова. Также и потом, когда о. Алексий получил наперсный павловский жёлтый крест, он также до этого принадлежал его отцу.
В то время сильно заболел настоятель Христорождественского храма с. Осташково Мытищинского района иерей Василий Павлович Гумилевский (1864—1950). Молодой священник был послан ему в помощь, и от него, уже прикованного тяжелой болезнью к постели, получил первые практические уроки пастырского служения. О. Алексий и погребал о. Василия в конце 1950 г. у правого алтаря осташковского храма. Указом Высокопреосвященнейшего Митрополита Крутицкого и Коломенского Николая (Ярушевича) от 13 декабря 1950 г. иерей Алексий Кунгуров был назначен настоятелем Христорождественского храма с. Осташково. Первую свою службу в качестве настоятеля он служил на вмц. Варвару 17 декабря.
Храм этот замечателен тем, что был построен еще в 1699 г. (то есть в 1949 г. ему исполнилось 250 лет) и никогда не закрывался ни на день: все убранство в нем до последней иконы было сохранено. Осташково относилось к Жостовскому сельсовету: это деревня, где делали знаменитые жостовские подносы.
Первоначально осташковский храм стоял на высокой горе и к нему вела крутая дорога снизу. В 1932-37 гг. при строительстве канала Москва-Волга (с 1947 г.—канал им. Москвы) была запружена р. Клязьма и образовалось ныне существующее Клязьминское (или Пироговское) водохранилище. Храм оказался на крутом берегу этого водохранилища, в водах которого до сих пор видны пни деревьев, стоявших по бокам дороги, когда-то ведшей от реки Клязьмы наверх к храму. Дом о. Василия оказался почти на берегу. Из-за этого храм оказался как бы отрезанным от внешнего мира водохранилищем и к нему вела окружная дорога через леса. Может, поэтому большевики решили храм не трогать, так как к нему добраться тогда было очень трудно. Из Москвы надо было от Северного речного вокзала доезжать на речном трамвае до пристани у д. Чивирево, а оттуда пешком идти до храма несколько километров по грунтовой дороге. Батюшка Алексий рассказывал о первом своем приезде в Осташково: «Идем по дороге, зима—идти тяжело… Видим—крест вдали. Ну, слава Богу, пришли, думаю. А староста и говорит: нет, это часовня Смоленской иконы д. Чивирево, а само Осташково еще дальше!..» Вернувшись в Москву, о. Алексий стал тихонько жаловаться начальству, что до храма доехать тяжело, жить негде и т.д. Протопресвитер Николай Колчицкий, управделами Московской Патриархии, решавший тогда кадровые вопросы, сказал ему: «Ну, послужи временно… Найдется вакансия, переведем!» «Вот и служу «временно» 50 лет!»—смеялся о. Алексий.
Сперва они ездили на службы из Москвы, а потом молодая семья священника поселилась в маленькой церковной сторожке. Кроме них, там жили 4 монахини из разных закрытых женских монастырей, а также одна учительница. 29 сентября 1951 г. у них родился первый сын Георгий, 26 января 1953 г. второй сын Виктор—впоследствии священник. Понятно, было тяжело. Когда потом о. Алексий выстроил большой деревянный церковный дом, то сторожка оказалась одной из комнат этого дома, не самой большой. Как тут жили 6 человек да еще с маленькими детьми—до сих пор трудно представить!
Монахинь звали Анимаиса, Августа, Нина (инокиня), Матрона (инокиня). Монахиня Анимаиса была родом из под г. Раменское. Родилась она 27 декабря 1898 г. Когда ее спрашивали, как была жизнь при царе, она всегда говорила: «Время было райское!» К большевикам относилась плохо. В двоенное время она была арестована и посажена в лагерь. Она рассказывала, что там сильно заболела, и одна женщина-доктор выпросила у начальства ей досрочное освобождение—мол, все равно долго не проживет. И к какому-то советскому празднику ее по амнистии отпустили. Она с другими монахинями пела и читала на клиросе, а также помогала о. Алексию в алтаре. Настолько она была далека от жизни советского общества, что по ее словам казалось, что Ельцин правил сразу после Брежнева. Скончалась мон. Анимаиса 25 июля 1995 г., недожив 3 года до 100-летнего юбилея. Похоронена, как и другие монахини, при храме на общем кладбище. У монахинь был обычай вечером обходить храм с песнопенями, чтобы Господь защитил от воров.
Монахини шили из магазинных гобеленов облачения и стихари, шили батюшке рясы и подрясники, пекли просфоры, выжигали березовый уголь для кадила и т.д. (Софрино тогда и в помине не было—все приходилось находить самим!) Обрезки от облачений хранили на всякий случай—вдруг пригодится: в вечный советский дефицит все могло быть! По той же причине о. Алексий все для храма приобретал всегда много, в большом количестве. Если Требников или Новых заветов, так—целую пачку, свечей—полмашины и т.д. В ризнице была целая горка пачек свечей, а в проходе запасного выхода стояли ящики с кагором (особенно во время горбачевской борьбы с виноделием, когда тяжело было достать для службы пользовавшееся большой популярностью вино «Узбекистон» в высоких темно-зеленых бутылках, с которым многочисленные нынешние так называемые «кагоры» с яркими этикетками и крикливыми названиями типа «церковный» или «архиерейский» и рядом не лежали!) Сказалось наследие голодного детства и советской действительности—все в одночасьем могло с прилавков пропасть и стать дефицитом! Привычное сейчас ХПП РПЦ «Софрино» было образовано только в 1980 г. А до этого утварь приходилось чинить и чистить вручную, находя в колхозных мастерских местных «кулибиных», чтобы что-то запаять, заточить, сделать заново. Были даже ловкие умельцы, которые в домашних условиях делали гальванику и золочение церковных предметов.
Когда монахини состарились, хор стала вести матушка Любовь Ивановна, прекрасно разбиравшаяся в Уставе.
Храм хоть и не закрывался, но требовал большого ремонта. В начале даже не служили во всем храме, а только в трапезной части, центральная же часть была заколочена досками. Стены были темные, закопченные. Зимой служили в крестилке, где была печь. Постепенно в храм было проведено газовое отопление, и стало возможно служить в главном алтаре. Также стало возможно размыть темные росписи. Когда реставраторы стали смывать копоть, и показались лики, то многие прихожане плакали от радости.
Одним из первых дел молодого священника было решение проблемы земельного участка: у храма почти не было земли—даже леса для реставрации негде было поставить! С этого и начал о. Алексий, сперва выпросив участок вокруг храма для установки лесов, а потом он разросся почти на всю храмовую гору до водохранилища. Впоследствии из церковной сторожки вырос большой бревенчатый церковный дом: в одной половине жили монахини, в другой-семья священника. Для хранения продуктов был выкопан ледник (холодильники и в 70-е года было трудно купить).
Был случай, когда о. Алексий возвращался со славлений (хождений по домам верующих с кратким молебном на один из больших праздников), то к нему решили пристать какие-то мужики, чтобы отнять деньги. Он услышал их речь и пошел на них, говоря: «Ну, подходите, кто первый?» Те, увидев грозное выражение священника, поспешили ретироваться.
В 1962 г. во время хрущевских гонений храм чуть не закрыли. Все члены приходского собрания (двадцатка), напуганные решением властей лишать пенсий участников двадцатки, написали прошение о выходе из приходского собрания. Этого хватило бы для властей как основание для закрытия храма. Пришлось в срочном порядке оббегать окрестные селения, чтобы набрать новую двадцатку.
В 1968 г. протоиерей Алексий Кунгуров пишет в Журнал Московской Патриархии (ЖМП, М. 1968 г., №7) некролог по настоятелю Владимирского храма с. Виноградово (ныне в черте г. Москвы) протоиерею Петру Удодову. Родной брат о. Петра схиархимандрит Иларион (Удодов) во время войны был хранителем главы прп. Сергия Радонежского, тайно изъятой из раки во время закрытия Троицкой Лавры и хранившейся в храме с. Виноградово под Престолом. После открытия Лавры в 1946 г. схиархимандрит Иларион передал главу туда и она была возвращена на прежнее место в раку Преподобного.
4—18 августа 1979 г. протоиерей Алексий в составе делегации РПЦ ездил на Св. гору Афон (см. ЖМП №12 за 1979 г.) Делегацию возглавил тогдашний митрополит Киевский. По рассказам о. Алексия, когда корабль подошел к Афону, пришлось оставить всю колбасу, так как мясное было запрещено ввозить туда.
Под храмом был небольшой подвал. Там о. Алексий оборудовал вместилище для извести, которая хранилась в гашеном виде, приобретая за годы хорошие свойства. При необходимости ее разбавляли и белили храм. Там же хранились бочки с зеленой краской, которой регулярно красили крышу. Купола же красили голубой краской. Лишь в последние годы, когда государство сняло свой контроль с храмов, удалось с помощью жертвователей сделать медную крышу, заменить купола на нитрид-титановые и заново отштукатурить храм. Также удалось заново вызолотить все иконостасы и обновить роспись.
На Крещение о. Алексий всегда нанимал местных мужиков, чтобы натаскали воды, которой требовалось в большом количестве. На светлый праздник Пасхи после ночной службы о. Алексий праздновал за одним столом вместе с певчими и алтарниками. При произношении он слегка окал и твердил согласные на конце слов (например, при словах «Сия есть Кровь Моя» говорил «кровъ Моя»).
Немного полегче стало добираться до храма, когда в 70-х гг. был пущен автобус «Мытищи—Чивирево». На автобусе из города в Осташково на больше праздники начали ездить профессиональные певцы, и пение в храме вышло на новый уровень. Хор неизменно возглавляла матушка Любовь Ивановна. Появились новые алтарники (многие из них сейчас священники), людей в храме стало прибавляться. Всю свою жизнь о. Алексий не имел автомобиля и своим ходом с матушкой добирался до храма. Очень трогательно было видеть, как почти семидесятилетний старец и его супруга и в летний зной и холодной зимой пешком шли на поезд (они жили в деревянном домике у станции Перловка на окраине г. Мытищи), поднимались и спускались по крутым лестницам переходного моста на станции Мытищи и затем тряслись на пригородном автобусе до храма. Лишь в последние годы один из помощников стал возить его на машине.
О. Алексий взял за правило служить Литургию каждую субботу и воскресение, а также один день на неделе, если не было праздников. В воскресный день Литургия предварялась утреней. После воскресной Литургии служился водосвятный молебен с многочисленными заказными акафистами, многочисленные требы, в том числе—только начинавшее появляться освящение автомобилей (кстати, в издававшимся в советское время стандартном двухтомном Требнике с коричневой обложкой не было ни чина освящения квартиры, ни автомобиля). В Великий пост всегда служилась Литургия Преждеосвященных Даров.
За свою долгую пастырскую жизнь о. Алексий получил все доступные для приходского священника иерархические награды:
1952—набедренник;
1954—фиолетовая скуфья (со времени Патриарха Пимена такой награды нет);
1957—камилавка;
1960—наперсный крест;
1964—сан протоиерея;
1969—палица;
1974—крест с украшениями;
1983—митра;
1988—служение с открытыми Царскими вратами до «Херувимской» песни;
1997—служение с открытыми Царскими до пения «Отче наш».
Во внимание к его служению он также получал от Священноначалия ордена: в 1978 г.—орден св. князя Владимира III степени, в 1998 г.—св. князя Даниила Московского III степени, в 2000 г.—св. прп. Сергия Радонежского III степени. К 60-летию Победы в Великой Отечественной войне в 2005 г. он был награждён наградными часами и памятной медалью.
После каждой Литургии протоиерей А. Кунгуров неукоснительно произносил проповедь. Проповеди были несложные, без излишнего умствования, но всегда понятные, доходившие до сердца слушавших. В интервью мытищинской газете «Родники в 1996 г. он говорил: «Я приехал сюда в 1950 году. Послали меня в Осташковский храм временно, но длится это уже 47 лет. Храм тогда был в некотором запустении, не убран, но, главное, люди были уже отрешены от веры.
За эти годы мы трижды делали наружный ремонт, благоустроили прилегающую территорию…. Сейчас ведем полную реставрацию внешнего вида, куполов, колокольни, золотим кресты.
Люди приходят в храм постоянно. Само село Осташково небольшое, но прихожане стекаются со всей округи—и из Жостова, и из Мытищ. Человек для чего приходит в храм Божий? Как в музей, на красоту его посмотреть? Искру Божию получить, веру Христову, чтобы она очистила человека и дала бы ему импульс на завтрашний день.
Самые искренние прихожане—дети. Взрослые бояться признаться в том, что они натворили. А ведь именно в этом причина нашего сегодняшнего падения… Мы ищем, сами не зная, чего. Истина заключается в том, чтобы человек был радостен. А радости-то и нет. Мы ее потеряли. Она ушла от нас. Радость есть тогда, когда у человека семья ладная, крепкая, дружная. Она, в свою очередь, дает импульс государству. Но мы разрушили семью. Вот государство и страдает от этого. Твердость семьи создает и Веру. Когда-то Россия была в этом отношении страной показательной, а сейчас она на самом низу находится.
Мой отец, а он тоже был священник, говорил: «Христос всегда ждет, когда Его позовут». Вот когда мы создадим свою семью, тогда Христос и придет.
Человека избирает Господь Бог, и я всегда был доволен своей судьбой, той, что Господь мне избрал. Горе наше в том, что мы, человеки, хотим себя возвеличить и делать так, как сами хотим. Но в Евангелии сказано: «Господи, не как я хочу, но как Ты, Господи». Слова эти для меня очень дороги. В этом и заключается смысл: отказаться от своей воли и перейти к Богу и испытать радость от сознания, что ты находишься с Богом».
20 апреля 1995 г. сын о. Алексия Виктор был рукоположен во священника и направлен клириком в храм к отцу. Но и скорбные события случались в жизни четы Кунгуровых: 20 апреля 1996 г. на 45 году жизни скончался их первый сын Георгий и был похоронен на кладбище при храме.
Времена изменились. Власти вместо давления на Церковь обращаются к священнослужителям с почтением. И вот решением Совета депутатов Мытищинского района №35/13 от 23 сентября 1998 г. к 70-летию со дня рождения протоиерею Алексию Кунгурову было присвоено звание почетного гражданина Мытищинского района. Ходатайство об этом подавал благочинный Мытищинского района игумен Александр (Агриков) (сейчас—митрополит, глава Брянской митрополии). 31 октября 1994 г. из Пушкинского благочиния было выделено Мытищинское благочиние, куда вошел приход храма с. Осташково. Первым благочинным Мытищинского округа стал настоятель Владимирского храма г. Мытищи на Ярославском шоссе игумен Александр, который в ноябре 1994 г. приезжал в Осташково осмотреть подведомственный храм.
С колокольни храма с. Осташково была хорошо видная колокольня закрытого Троицкого храма с. Болтино: две колокольни на противоположных берегах водохранилища. В 1990 г. храм был передан верующим и настоятелем там стал протоиерей Валентин Алексеевич Дятлов (1927—2004), родившийся и в детстве живший в Осташково напротив храма. Он нередко приезжал к о. Алексию послужить. Его братом является протоиерей Николай Дятлов (1932 г.р.), тоже родившийся в Осташково. Когда он еще был маленьким мальчиов, то матушка о. Василия Гумилевского (предшественник в Осташково о. Алексия) подарила ему футляр от священнической камилавки—мол, пригодится. Так и случилось. С 1973 г. о. Николай служит в храме свв. мчч. Адриана и Наталии в Бабушкине г. Москвы, где автор статьи в младенчестве принял Святое Крещение.
В 1999 г. было торжественно отпраздновано 300-летие храма с. Осташково. На эти торжества приезжал служить викарий Московской епархии архиепископ Можайский Григорий (Чирков). В 2000 г. о. Алексий праздновал 50-летие своего священнического служения. На юбилей приехал благочинный игумен Александр и после службы вручил юбиляру орден прп. Сергия III степени и благодарственную грамоту управляющего Московской епархии митрополита Ювеналия.
23 августа 2002 г. отошла ко Господу матушка Л.И. Кунгурова и была похоронена при храме в особом склепе. Более полувека она помогала мужу в великом служении Господу. О. Алексий говорил: «Ничего бы не смог сделать я один, без моей верной подруги матушки Любови, добрых прихожан храма и всех местных жителей».
В последние года по состоянию здоровья о. Алексий был почетным настоятелем прихода. В 2008 г. торжественно в храме отметили 80-летие о. Алексия. Прихожанка храма З.Г. Борисова посвятила этому юбилею такие стихи:

Вам 80 лет – быть может это много,
Трудов за 80 лет не перечесть,
Нелегкою была у Вас дорога.
Но и не каждому дана такая честь!

Почетный гражданин,
Почетный настоятель,
И почитаемый духовный Вы отец,
За чад своих пред Господом стоятель.
И в 80 лет, душой Вы молодец!

И немощи свои превозмогая,
Вы с нами, Слава Богу, по сей час.
И на главы епитрахиль нам возлагая,
Греховный груз снимаете Вы с нас.

От скольких бед избавили Вы многих,
Земного заменяя им отца.
С любовью, добротой и верой в Бога,
Христовым воином остались до конца.

Так дай Вам Бог здоровья, силы духа,
На многие и многие года.
Пусть дольше не приходит к нам разлука.
Мы, чада Ваши, с Вами навсегда!

При праздновании в 2009 г. 310-летия храма она написала такие строки в стихотворении, посвященном этому юбилею:
Отец Кунгуров Алексий
Здесь прослужил полвека.
Трудами многими хранил
Творенье человека.

Еще в 1995 г. о. Алексий как всякий христианин, помнящий «последняя своя», приобрел себе белый гроб и с новым белым облачением поставил в ризнице. Гроб простоял там 14 лет. На праздник св. апостола и Евангелиста Иоанна Богослова 9 октября 2009 г. почетный настоятель Христорождественского храма с. Осташково протоиерей Алексий Кунгуров отошел ко Господу, не дожив год с небольшим до 60 лет пастырского служения и пребывания на одном приходе. В тот же день гроб с телом почившего был поставлен в храме, где он прослужил всю жизнь. 11 октября 2009 г. отпевание совершил епископ Серпуховской Роман (Гаврилов) в сослужении секретаря Епархиального управления протоиерея Александра Ганабы и духовенства Мытищинского благочиния. После отпевания покойный был захоронен в склепе рядом матушкой.
На отпевании Владыка Роман зачитал телеграмму митрополита Ювеналия: «Прошу передать мое сердечное соболезнование родным, близким, прихожанам почившего протоиерея Алексия Кунгурова… Христианская кончина доброго пастыря стала невосполнимой потерей и душевной скорбью для всех, кто знал отца Алексия. Молюсь о упокоении души верного служителя Церкви Христовой. Господь да вчинит его в селениях праведных».
В общении с о. Алексием Кунгуровым привлекала с одной стороны его простота, а с другой внутреннее достоинство. Он сумел избегнуть двух противоположных крайностей: экзальтированного лжестарчества и профанированного панибратства. Он мог приближать к себе людей, сохраняя при этом невидимую дистанцию. Он был человек среднего—«царского» пути во всем. В нем не было перегибов. У тебя не опускались руки от непосильных требований в духовном подвиге, но и не возникало разочарования от человеческих немощей пастыря. Такая цельная, внутренне крепко сбитая духовная личность, и вместе с тем—крепкий хозяйственник и руководитель прихода. Он не шел на явную конфронтацию с безбожной властью, не был церковным диссидентом с вечной фигой в кармане, но одновременно тихой сапой поднял приход в глухой деревне на высокий уровень. Не было явных чудес, откровений, пророчеств, явлений, восхищений и т.п., но одновременно—крепкая вера, благочестие, терпение, мудрость, мирность. Конечно, и он иногда сердился, гневался, но все это быстро подавлял в себе, не давая выходить наружу. Он производил впечатление человека, тихо несущего свой жизненный и пастырский крест—не открывая никому свои пот, слезы и кровь, все перенося в себе, как бы наедине с собой. Такой незаметный служитель, никому не открывающий «внутреннюю келью» своей души. К нему не очень подходили слова «старец, отец, наставник, пастырь, священнослужитель». Самое подходящее слово было «батюшка»—что-то одновременно теплое и в то же время требовательное. Но все это сугубо мое личное мнение о нем: может быть, кто-то найдёт что-то свое.
Именно по благословению о. Алексия я решил поступать не в Московскую семинарию, как предполагал, а в Коломенское Духовное училище, уже открытое в то время. Туда о. Алексий и написал мне рекомендацию. В благословение он мне подарил дореволюционный служебник и юбилейный 1988 года Новый завет—как бы две главные книги будущего священнослужителя.
Сейчас сожалеешь, что мало его расспрашивал, надо, может быть, было с диктофоном записывать его воспоминания… Это же целый пласт истории и нашей Церкви и нашей страны. Сколько бы он мог порассказать интересного?! Но… Молодые, времени нет, потом как-нибудь, еще успеем… А люди уходят, документов мало, все забывается, и только читаешь: «дальнейших сведений нет», не записали, не запомнили, все некогда, насущные дела… Поэтому я и решил записать то, что услышал от о. Алексия и других, чтобы не пропало: не судите строго—что слышал, то и рассказал, ничего не добавляя. Может, другие что-то добавят от себя.
Я счастлив, что мне довелось общаться с такими людьми, как протоиерей Алексий Кунгуров, монахиня Анимаиса и другие. Это как бы ниточка, соединяющая нас, пастырей современной Церкви, с церковными людьми дореволюционной России. Люди, выросшие в церковном окружении царской России, как бы передают духовную эстафету нам, пришедшим к вере из расцерковленной среды советской России. Связь времен таким образом не прерывается, и разрыв между поколениями нашей страны (до… и после…), слава Богу не исчезает.
Настоятель Крествоздвиженского храма с. Татаринцево Бронницкого благочиния игумен Фаддей (Шавернев) (в 1994-95 гг. алтарник в с. Осташково)
01.04.2015 г.
Были использованы материала с сайтов Московской епархии, храма Рождества Христова с. Осташково, Мытищинского благочиния, администрации Мытищинского района.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *